«Колхозный период»
К 400 – летию села Алово в двух разных изданиях публиковалась кратко изложенная история села под редакцией Арзамаскина А.Г. в частности, в газете «Вперед», которая выходит в Атяшевском муниципальном районе и в республиканской газете «Известия Мордовии».
В газете «Известия Мордовии» было опубликовано дополнение о колхозе под заголовком: «Успех зависит от каждого».
«Особое место в истории села Алово занимает так называемый «колхозный период», начавшийся в 1930 году, когда здесь 13 хозяйств объединились для совместной работы в колхоз «Передовик». Но расцвет коллективного хозяйства в Алове начался в 60-х годах и связан с именем талантливого организатора сельхозпроизводства, Героя Социалистического Труда А.А. Климбовского. Свою работу в должности председателя колхоза имени Максима Горького Александр Андреевич начал с заботы о людях, у которых, как он тогда говорил, обязательно должен быть материальный стимул в работе. В 1965 году доходы колхоза впервые перевалили за миллион рублей, и большая часть этих денег была направлена на оплату труда. А совсем скоро на средства колхоза было построено столько социальных объектов, что за опытом к Климбовскому стали приезжать даже из других регионов. А секрета никакого и не было. Просто аловцы знали, что работа каждого из них отзывается и на общем благосостоянии. В 1970 году колхоз получил с одного гектара по 25,5 ц зерна, и это было лучшим показателем в Атяшевском районе. А в 1982 году урожайность зерновых составила по 33 ц с гектара. Новой для хозяйства культурой в послевоенные годы стала сахарная свекла, урожайность которой с одного гектара в 1986 году составила 371 ц, а валовой сбор – 10 тыс. тонн. Все это – результат внедрения на полях передовых технологий, применения удобрений, механизации труда, на которые в колхозе не жалели средств».
То, что колхозный период занимает особое место в истории спорить сложно, но все же больше позитивного или негативного принес этот период для села? Предлагаем посмотреть, то что не особо печаталось в советских СМИ.
О том, что колхозы создавались на крови и кроились по живому сказано уже много, но и жизнь колхозников после окончательного становления колхозов вряд ли назовешь нормальной.
Каждый советский крестьянин был обязан отработать определенный минимум «трудодней» как в колхозе, так и на общественных работах. В трудовую повинность также включались вполне себе средневековые «обязательства» по гужевым, строительным отработкам, работе на лесоповале, ремонте дорог, торфоразработок и так далее. В 1939 году постановлением ЦК ВКП (б) и СНК СССР было определено, что обязательный годовой минимум трудодней для женщин в возрасте от 16 до 55 и мужчин от 16 до 60 лет в колхозах устанавливается в размере 60-100 в год. В 40-50-х годах этот минимум был увеличен и к моменту смерти Сталина составлял уже усреднено 150 трудодней в год для женщин и 200 – для мужчин.
Окончательно такая система принудительных отработок исчезла лишь в 1969 году, когда колхозникам была гарантирована зарплата не реже 1 раза в месяц.
Колхозникам за трудодни полагалось, конечно, некоторое вознаграждение, однако его размер обычно был весьма и весьма низким, а часто они вовсе не оплачивались.
Натуральный оброк
В 1932-1933 годах советские колхозники получили «обязательства» по государственным поставкам. Как правило, это был перечень видов сельскохозяйственной продукции, которые производили колхоз и личные подворья крестьян. С 1934 года размер поставок с дворов крестьян-единоличников и колхозников был уравнен, а с 1940 года в стране был введен погектарный принцип исчисления обязательных поставок с колхозов, который затем распространился и на приусадебные участки крестьян.
Уровень оброка в сталинском СССР в ходе его истории неуклонно повышался. Если в 1940 году колхозный двор был обязан сдать в год 32-45 килограммов мяса (единоличники – от 62 до 90 килограммов), то в 1948 году – уже 40-60 килограммов мяса. По молоку обязательные поставки выросли в среднем со 180-200 литров до 280-300 литров в год. В 1948 году колхозный двор также был обязан сдавать ежегодно от 30 до 150 куриных яиц. Госпоставки также регламентировали количество шерсти, картофеля, овощей и т.п. продуктов с каждого приусадебного участка.
При этом, что немаловажно, от уплаты обязательных поставок, например, по мясу и яйцам, не освобождались дворы, которые не имели мясных животных (это произошло лишь в 1954 году) или кур (их можно было заменить денежными выплатами или иными продуктами). Лишь после смерти Сталина в 1953 году государство снизило объемы таких поставок, в связи с чем советские колхозники на радостях даже сочинили поговорку – «пришел Маленков, поели блинков». Окончательно оброк у советских крестьян был отменен в 1958 году.
Денежная повинность
Эти повинности делились на государственные, местные налоги, «добровольно-принудительные» сборы и займы. Самым «древним» в СССР был сельскохозяйственный налог, введенный еще в 1923 году. После «угара» НЭПа, он был приспособлен для новых реалий. Этим налогом облагались все возможные доходы крестьянской семьи в любой сфере. В 1933-1938 годах каждое хозяйство платило в среднем 15-30 рублей в год. С 1939 года твердые ставки сельхозналога были заменены прогрессивной шкалой, что позволило государству постоянно увеличивать его размеры. В среднем размеры налога с вмененного денежного дохода составляли около 7-11%. Такие относительно небольшие, на современный взгляд ставки, не должны вводить в заблуждение – ведь налогооблагаемая база рассчитывалась по придуманной государством «доходности».
С началом войны в 1941 году для крестьян была введена дополнительная надбавка к этому налогу в размере 100% от его объема (заменена военным налогом в 1942 году, который составлял от 150 до 600 рублей в год с члена хозяйства). Суть этого налога заключалась в том, что государство устанавливало размер получаемого с подворья объема производства сельскохозяйственной продукции и так называемые расчетные нормы ее доходности. По сути, это был инструмент открытого грабежа крестьян со стороны государства.
К примеру, большевики считали в 1940 году, что годовая доходность коровы – 600 рублей. Помимо того, что крестьянин с нее был обязан уплатить натуральный оброк (обязательные госпоставки в виде молока и мяса), а также госзакупки (как правило, это касалось более колхозов, но часто эти сборы платили и сами крестьяне) по мясу и молоку по специально заниженным ценам, он еще должен был выплатить до 50-60 рублей деньгами за нее. В таком свете видно, что ни о каком «малом» давлении налогового пресса говорить не приходится.
Как правило, реальное состояние хозяйства крестьян финансовые органы мало волновало.
В 1942-1943 годах нормы доходности были увеличены в 3-4 раза, соответственно, вырос объем вмененного сельхозналога. Затем этот налог (точнее, нормы доходности) четырежды возрастали в 1947-1948 годах. Следующее увеличение пришлось на 1950 год. А в 1952 году состоялся апофеоз сталинской налоговой живодерни – налогом были обложены цыплята, новорожденные поросята, телята и ягнята. Кроме того, сельхозналог колхозники были обязаны платить и с продуктов (овощи, картофель), которые им выплачивались в колхозе за трудодни (причем с этих выплат колхоз брал налоги, поэтому получалось как бы двойное налогообложение для каждого агрария).
Если в 1940 году расчетная норма доходности коровы, как уже было указано выше, составляла 600 рублей, то в 1948 году – 3500 рублей, свиньи – 300 и 1500 рублей, соответственно, сотки картофельного огорода – 12 и 120 рублей, козы или овцы – 40 и 350 рублей, соответственно. Многие советские крестьяне вынуждены были переходить на содержание так называемых «сталинских коров» – коз, которые в налоговом плане обходились дешевле.
Правда, социальный статус колхозников при Хрущёве постепенно улучшался. Крестьянам выдали паспорта, что дало сельским жителям возможность покидать родные деревни, не спрашивая разрешения у начальства. С 1964 г. колхозникам стали платить пенсии, хотя и меньшие, чем горожанам, и только при том условии, что старики со старухами не соблазнятся городской жизнью и не переедут доживать свой век за пределы колхоза. «Ведомости Верховного Совета СССР», 1964, № 29, ст. 340
Неравноправие сельчан проявлялось и в том, что им разрешалось выходить на пенсию пятью годами позже, чем городским труженикам: женщинам – в 60 – летнем возрасте, мужчинам – в 65 — летнем (для горожан новые правила пенсионного обеспечения были введены в 1956 г.).
Интересно еще и то, что частные подворья составляли всего 5-7% земли от общего уровня, но именно частники давали 30 – 40% всей сельхоз продукции и это официальные данные, а если учесть сколько из сел перевозилось в авоськах, то это гораздо больше.
Закончили свое существование колхозы быстро и бесславно, как все и начиналось, и реально сегодня от них ничего ни осталось. Только бывшее колхозное начальство и районное партийное руководство розыгрывают ностальгическую колхозную карту.
Свалки села Алова
21 декабря многие ждали конец света, как выяснилось все это полный бред, конец света могут приблизить сами люди. За последнее время село Алово превращается в настоящую свалку. Любая ближайшая к селу лесополоса или овраг, берега рек Трезовки и Сарки загаживаются бытовым мусором.
В селе есть официальная свалка, которая также сделана с грубейшим нарушением закона, как экологического, так и гражданского, но даже туда мусор не вывозится.
Многие спрашивают, откуда столько мусора? Раньше меньше было. Дело в том, что раньше этого мусора и не было. Пластиковой тары не было вообще, стеклянная тара вся сдавалась, маленькие полиэтиленовые пакеты собирались хозяйками для домашней 
упаковки и уж конечно не было такого изобилия отделочных материалов. В результате сельские администрации оказались не готовы к такому наплыву мусора, да и сами сельские администрации оказались абсолютно бесполезными организациями не способными, что-либо сделать для села.
Что касается людей? За годы советской власти из них старались делать безмолвных рабов, а в постсоветское время бросили на произвол судьбы, старики тихо доживают свой век, а молодежь с селом себя не как не связывает, малая родина для них оказалась злой мачехой.
Изменить сложившуюся ситуацию сложно, но необходимо иначе конец света мы сами себе обеспечим и уже в ближайшем времени.
Аловские руины
Начиная с 1995 года Мордовия живет под девизом «Согласие Порядок Созидание» и любой человек готов подписаться под каждым постулатом этого девиза и голосовать обоями руками «за» в его поддержку, но в нашем селе Алово созиданию места пока не находится.
По сельским меркам село Алово достаточно большое, но с каждым годом оно становится все меньше и потихоньку превращается в руины, разрушаются различные здания и жизненно важные сооружения, приходят в негодность сельские дороги. С 1990 года из-за споров хозяйствующих субъектов пришло в негодность и практически разрушено здание торгового центра более 1000 кв.м., с него как бы и начались все разрушения. За последнее 
время разрушено и потеряно здание сельского клуба, три комплекса «полевых бригад», каждая из которых включала в себя: здание конторы; кирпичный ангар гараж; заправочную станцию со складом ГСМ и другие складские помещения. Так же 
превращаются в развалины две большие котельные, полностью потеряна пилорама, газовый участок, закрыт и не восстанавливается мост через реку Сарка.
Многие объекты стоят закрытыми, которые еще можно как-то задействовать, передать в аренду да просто отдать безвозмездно, что бы приносили хоть какую-то пользу, например мельница, легковой гараж. Угроза закрытия и как следствие разрушение нависла над Аловской больницей.
Решать данную проблему для властей хлопотно, а для простого человека нужно все и сразу и желательно на халяву.
Не хочется давать субъективную оценку всему изложенному, а хотелось бы, чтобы мы ликвидировали разруху в собственных головах, извергнули уныние из сердца, встрепенулись и захотели жить. Созидание это не только движение сверху, но прежде всего снизу, мы должны показать, что можем быть творцами своей жизни.
